Счетчик тренерского опыта Михаила КЛИМИНА на взрослом уровне не намотал еще и года. Дебютный сезон — нет сомнений, трудный самый. И, возможно, самый интересный.
— Как вам первый сезон в качестве главного тренера взрослой команды?
— В принципе неплохо. Ребята мне понравились, возмужали. Прогресс есть. Хватало огрехов, недочетов, но все это поправимо. Если учесть, что три года подряд “Могилев” становился последним, то нынешнее десятое место уже небольшой шаг вперед. Были как хорошие матчи, так и провальные. Но это от молодости — парни неопытные, не нюхавшие пороху. Да, кто-то уже выступал в экстралиге, однако постоянно проигрывал, поэтому имел проблемы с психологией.
— Очень большая разница по сравнению с работой в новополоцкой СДЮШОР?
— Существенная. С детьми проще. Если ты видишь проблемы с катанием, передачей, силой броска, то это улучшается за счет повторений определенных упражнений. Во взрослом хоккее на первый план выходят “физика”, тактическое мышление. Здесь одними повторениями не обойдешься.
— Вы играли в “Витебске” под началом Дмитрия Дудика. Его история схожа с вашей — тоже возглавил бедствующий клуб, не имея тренерского опыта. Что-то переняли от товарища?
— Дмитрий Владимирович имел возможность проводить какую-никакую селекцию — в этом наши истории разнятся. “Могилев” играл теми, кто был. А тренировочный процесс везде схож. Пару упражнений перенял.
— А философия? И он, и вы провозглашали: “Мы — семья”.
— Это не нами придумано. Пушков, Андриевский, Скабелка проповедовали то же самое. Даже Сидоренко, пусть он из более старшего поколения, всегда находил время пообщаться с подопечными, спросить, как дела. Думаю, все стараются исключить то, что не нравилось в тренерах старой, советской, закалки. У них отчуждение к хоккеистам, мало контакта. А я считал, что если не контактировать, то не поймешь нутра. Игрок может быть хорошим спортсменом, но плохим человеком, и команда не примет такого. А психологический климат очень важен. “Мы — семья” — не пустой звук.
— Плакаты у вас в раздевалке висели?
— Мотивационных не было — только кое-какие тактические нюансы. Мотивационными пользовался в Новополоцке, в СДЮШОР. Там висели цитаты не только хоккеистов, но и других великих спортсменов. А в “Могилеве” раздевалка маленькая — и поместить-то особо некуда. В “Витебске”, например, была просторнее, комфортнее. Дмитрий Владимирович развешивал там заповеди игроков. Но, надеюсь, что-нибудь придумаем, найдем место и у нас.
— Самый приятный эпизод нынешнего сезона?
— Сам факт того, что меня пригласили в “Могилев” и дали спокойно работать. Руководство всегда поддерживало. Было сложно поверить, что в 33 года удастся возглавить клуб экстралиги. Очень рад, что так произошло. Работа доставляет удовольствие.
— А самый неприятный?
— Поражения от “Лиды” 1:10 и 2:9. Особенно первое, которое потерпели на своей арене, при родных зрителях. Казалось, что сейчас начнут поливать грязью. Но, к счастью, не услышал ни одного плохого слова от болельщиков, за что им благодарен. А ребята очень расстраивались. Требовалось как-то взбодрить, завести, разозлить.
— После некоторых матчей вы лично благодарили каждого человека на фан-секторе…
— Со многими познакомились еще летом, когда после выездных матчей Кубка брали парней к себе в автобус. Они тоже часть семьи, делают доброе дело — переживают, катаются за командой. Шестой игрок. Болельщики у нас классные.
— Было в этом новом для вас опыте что-то, к чему оказались совершенно не готовы?
— Неграмотность хоккеистов. Люди не понимали элементарного. Просто раньше человек в 17-18 лет пробивался в команду мастеров, где хватало хороших исполнителей, ветеранов. И пацаны в двадцать уже воспринимали тактические задания, обладали хорошим уровнем игрового мышления. Сейчас же некоторым приходилось минут десять персонально все разжевывать. Показывать, почему в той или иной ситуации он поступил не так и что было бы, сделай по-другому. А через день следующий матч — и в такой же ситуации хоккеист совершает ту же ошибку…
— Доводилось срываться?
— Обязательно. У меня характер импульсивный. Тоже еще молодой, неопытный — сложно сдерживать эмоции. Люблю покричать. Но это только на скамейке. Возможно, иногда перегибал палку, однако уже через пять минут после тренировки или матча остывал. Снова шел нормальный разговор. Нет такого, чтобы кто-то держал обиду.
— И все же цитата из интервью вскоре после назначения: “От меня подопечные не дождутся каких-то некорректных слов в свой адрес”.
— Так я имел в виду в прессе. А так-то они быстро дождались. Потому что надо было что-то делать, перестроить немного команду. Когда слышал неправильные разговоры между хоккеистами, не мог терпеть. Высказывался — и довольно-таки часто. Плохие эмоции лучше, чем их отсутствие.
— Сложно было контролировать себя на пресс-конференциях?
— Не зря тренеры идут туда через минут пять-семь. Я старался — через десять. Было действительно сложно. За всю карьеру игрока наговорил в сотни раз меньше. Теперь постоянно под диктофоном. Много раз подумаешь, прежде чем что-то сказать. И то порой чувствовалось, что после каждого матча повторяю одно и то же. Я ж не искушенный спикер.
— Но образностью порой сыпали. Даже Гюго цитировали…
— Так это ж не отсебятина — раньше где-то читал. Про Виктора Гюго, например, написано в раздевалке “Химика”: “Мало хотеть — надо мочь”. И другие цитаты за время карьеры отложились в голове. Много крылатых фраз услышал от Валерия Константиновича Польшакова. Спиридонов, Кравченко, Андриевский, Скабелка, Сидоренко тоже могли хорошо сказать. Когда начал работать тренером, все это само стало лезть в голову.
— Как у ваших парней с субординацией и воспитанием?
— В целом ничего плохого не заметил. Мы нормально общались после тренировки или матча, но во время — субординация сохранялась полностью. Когда соглашался на эту должность, предполагал, что могут возникнуть проблемы. Однако, к счастью, все было нормально. Во взрослом хоккее ведь просто: сегодня ты неуправляем — завтра тебя выгнали. И ушел в супермаркет охранником. Это с детьми еще приходится терпеть.
— А воспитание? Спрашиваю, потому что тот же Дудик жаловался: пацаны матом кроют в три этажа.
— Не без этого. В раздевалке идут рабочие разговоры, на слэнге. Сказать, что это невоспитанность?.. Вряд ли. Мне это не резало слух. На людях, приезжая, например, в гостиницу, не слышал нецензурной брани.
— Какая у вас система штрафов в команде?
— Нагрузки. За что наказывали? Неоправданное удаление, некорректное отношение к партнеру, опоздание на тренировку… Стандартный набор. Помню, после одного поражения прилично попахали в Горках — три дня без шайб. Рублем ударили только один раз — ребята скинулись и купили музыкальную аппаратуру в раздевалку. Сами виноваты — накосячили. Мы ж небогатый клуб — пацаны и не видели нормальных денег. Чтобы что-то забрать, надо что-то дать. А забирать, чтобы играли за “спасибо”? Так они не будут. Травматизм высокий. В этом году зубы летели на раз. Носы ломались, плечи выскакивали.
— За что единственный раз штрафанули деньгами?
— Пускай это останется на нашей кухне. Было за что, но ничего из ряда вон выходящего.
— Молодежь любит погулять?
— А кто не любит? Были бы средства. Молодежь везде одинаковая. Если погулять в пределах разумного — ничего страшного. Если больше — думаю, такие в хоккее не задерживаются. Я в Могилеве никогда не замечал неадекватных людей на тренировках.
— У вас много кто получал больше зарплатного минимума — восьми с половиной миллионов?
— Если честно, в контракты ни разу не заглядывал. Вообще не знаю, кто сколько зарабатывал. Зачем это? У меня есть свой договор, своя сумма. Главное, что все приходило в срок. “Могилев” пережил сезон без задержек, руководство справлялось.
— Но в целом-то жили небогато. Это осложняло вашу работу как тренера? Скажем, отсутствовал какой-то гаджет для интересной тренировки…
— Есть такая проблема. Не было, например, возможности посмотреть в перерыве повтор какого-либо эпизода. После матчей тоже не всегда могли показать видео. Как нам объясняли, если идет онлайн-трансляция, то нельзя записать диск. И наоборот. Обходились своими силами, смотрели обзоры в интернете. Но я первый год работаю — и так хорошо. С ходу прийти в клуб, где есть все гаджеты и восемь тренеров? Это ж нереально.
— Штабу наставников хватало средств, чтобы обеспечивать семьи?
— Не жировали — это точно. Но и жаловаться негоже. Кто я такой, чтобы сразу много зарабатывать, квартиры-машины получать? Все равно лучше, чем в детской школе. Там вообще беда. Люди трудятся за “спасибо”.
— Сильно недоставало ветеранов в команде? В “Витебске” у Дудика молодежь тянулась за вами, Пономаревым, Зюзиным...
— Очень. Человек пять хотелось бы иметь. Их особенно не хватало в различных игровых эпизодах, которые опытный мастер мог бы решить, а пацаны губили. Вот Виталий Горбачев — мастер. Ему 30 лет и, несмотря на то что защитник, стал одним из лучших бомбардиров клуба. Потому что знал, когда бросить, куда и как. И атмосферу в коллективе создавал. Хотя с этим проблем не было. Парни молодые, веселые.
— Вы рассказывали про флешмобы, которые устраивали пацаны в “Витебске”. В частности, про то, как однажды зашли в раздевалку, заиграла музыка, и все вскочили танцевать. В “Могилеве” подобное было?
— До такого не доходило. Может, потому, что тогда заходил в раздевалку как игрок — такой же, как все. А сейчас уже — как тренер. Не исключено, без меня танцуют. У нас музыка постоянно звучит. Кому-то нравится “R"n"B”, кому-то “house”, кому-то “disco”...
— Будучи игроком, почти во всех клубах за музыку в раздевалке отвечали вы...
— Сейчас тоже иногда включал свою. Кто первый зашел, подрубил телефон к колонкам, тот и банкует. Поскольку команда молодая, все в курсе последних новинок, хитов. Честно говоря, плохой музыки в этом году не слышал. Все модно, стильно.
— Назначение красавицы Дарины Былины на должность тренера по физподготовке стало отменным пиар-ходом. Ваша инициатива?
— Нет, к моему приходу весь штаб уже был укомплектован. В принципе Дариной Сергеевной доволен. Она неплохо работает в зале, умеет восстановить. Может и нагрузить. Дает такие упражнения, которые я и не встречал никогда. Молодая, перспективная. Думаю, сможет чего-то добиться. Вопрос в том, как спортсмены воспринимают девушку-тренера. Но пока проблем нет. Ребята показывали, что в “Колорадо Эвеланш” тоже женщина занимается с хоккеистами, причем даже на лед выходит.
— По каким книгам вы учитесь тренерскому ремеслу?
— У меня есть хороший товарищ — Максим Трубицын. Руководит в Солигорске командой 2002 года рождения. Познакомились, когда я только начал работать с детьми. Как-то поехали на турнир, разговорились. Чувствовал, что мне реально не хватало знаний. И он помогал: снабжал “методичками”, семинарами, видеоматериалами… Прислал порядка тысячи упражнений, в том числе с кэмпов “Лос-Анджелес Кингз”. Так, общаясь с другими тренерами, хоккеистами, постепенно нарабатывал базу. “YouTube” сейчас заполнен видео. Из головы достал, может, упражнений двадцать от силы. К тому же мои ассистенты — Андрей Ромадановский и Максим Добровольский — тоже много знают.
— Сами в тренировках участвуете?
— Конечно. Мне это нравится. Правда, катаюсь без наколенника. Иногда побаиваюсь что-то делать — связки-то нет. Любое неверное движение — и поеду лечиться. Стараюсь аккуратно, хоть и не всегда получается удержаться. Шайба уже три раза в грудь прилетала.
— Вы часто упоминаете тех тренеров, под началом которых работали. Кто оказал наибольшее влияние?
— Все по чуть-чуть. Очень хорошие отношения остались с Сергеем Михайловичем Пушковым. Он в свое время открыл глаза: оказалось, что можно работать не по “совковой” системе, когда хоккеиста только гнобят, а иметь влияние на игрока даже в дружелюбной атмосфере. Всегда классно относился к Пушкову. Андрея Михайловича Сидоренко тоже с теплотой вспоминаю. В свое время достал меня из ниоткуда. Я уже заканчивал с хоккеем, несколько дней шатался по двору в горе. Встретил нечаянно его сына Максима, с которым пересекались в сборной. Тот спросил: “А чего не едешь к отцу в Новополоцк?” Я ответил: “А можно?” Он: “Ну позвони”. Я позвонил. Андрей Михайлович принял, поставил в первое звено, всегда хорошо относился. Андриевский — тоже человечище. Да много хороших тренеров могу вспомнить…
— Вы обмолвились недавно, что хотите продолжить работать с “Могилевом”. Какие перспективы?
— Вроде как руководство оставляет. Контракт закончится — переподпишем!..